Отец избивает мать на глазах у ребенка. Когда дети становятся свидетелями насилия
Нередки случаи, когда насилию подвергается не ребенок, а его мать. И это неменьшая проблема для каждой такой семьи и общества в целом. Участники благотворительной программы «Дорога к дому» и наши партнеры - специалисты центра помощи семье и детям - приняли участие в заседании круглого стола по противодействию насилию в семье и продвижению закона против насилия в Вологде. Проблема эта в России стоит чрезвычайно остро: ежегодно 6 тысяч женщин (по другим данным даже 19 тысяч!) погибают от рук своих мужей или сожителей. В семье. Что уж говорить про побои… Нередко свидетелями этих ужасных сцен становятся дети.
Растущее чувство напряжения выливается в невыносимые страдания ребенка и психическую боль, - рассказывает Ирина КАЛИНИНА, психолог проекта «Шаг навстречу» благотворительной программы «Дорога к дому» . - Такой эффект сравним с бомбой замедленного действия, особенно когда насилие во что бы то ни стало скрывается от окружающих - а так чаще всего и бывает.
Наравне с наследуемым от родителей цветом глаз, волос и типом телосложения ребенок выносит в свою будущую взрослую жизнь от мамы - неспособность противостоять давлению, некую «роковую» покорность, а от отца - агрессию как способ решать возникающие трудности, отвергая на корню все принципы гуманности. И это даже при том, что самого ребенка не били.
Есть признаки, по которым можно узнать, что ребенок является свидетелем насилия в семье. Это выраженные трудности общения со сверстниками; элементы жестокости в играх или, наоборот, неспособность заявить о себе; неумение выражать свои эмоции, «потерянный» взгляд, «затухающий» голос, в крайних случаях - вспышки аутоагрессии (т.е. причинение физических страданий самому себе - выдирание волос, удары головой и т.п.). Образно говоря, ребенка - регулярного свидетеля домашней жестокости и насилия - можно сравнить со зверьком в клетке («видел страшное, боюсь, сказать не в силах»).
Иными словами, дети, которые являются свидетелями насилия в родительских отношениях, часто имеют те же проблемы, что и дети, подвергающиеся насилию. Кто может защитить их, остановить беспредел? Как показала ролевая игра, проведенная среди участников круглого стола, женщина, которую бьют, оказывается совершенно беззащитной: близкому окружению она не решается сказать правду из-за ложного стыда; говоря о претензиях мужа, слышит в ответ: «А ты старайся, делай, как он хочет, как любит, - и все будет хорошо»; воспитатель и психолог детского сада, заметив тревожные изменения в поведении и здоровье сына, объясняют матери, что нужно «больше внимания уделять мальчику», не пытаясь понять, а каково ей самой, есть ли у нее ресурсы на это внимание; даже заявление в полицию не становится решением проблемы: муж вызывает адвоката - и женщина оказывается оклеветанной… Новые инстанции, новые «официальные лица» - а результат ноль: адвокат с мужем легко убеждают всех, что виновата сама женщина - мол, пытается отнять ребенка у мужа, вот и обманывает, время отнимает.
И - новые побои, с каждым разом все более сильные.
Я чувствовала себя виноватой во всем, - рассказывала о своем восприятии ситуации участница круглого стола, игравшая роль избиваемой жены. - Было ощущение полного тупика, потому что от любых поступков, обращений куда-либо становилось только хуже. Я даже забывала, что у меня есть ребенок!
Может ли женщина защитить себя?
Если женщину избил или ударил муж, она имеет право обратиться в полицию, говоритТатьяна ЛАНЕВИЧ, начальник отдела участковых уполномоченных полиции и по делам несовершеннолетних УМВД России по г. Череповцу . - У нее будет принято заявление, взято объяснение, она получит направление на судмедэкспертизу (поскольку только судмедэксперт может определить нанесенный вред здоровью, а от этого зависит квалификация преступления). Затем мы опрашиваем свидетелей, берем объяснение мужа или сожителя. После этого заявление пострадавшей направляется по подследственности - в органы предварительного следствия и дознания или в мировой суд. В случае направления материалов в мировой суд женщине предстоит прийти туда, написать заявление - теперь уже в суд - и дело будет рассмотрено. К большому сожалению, часто происходит так: сегодня женщина обижена - завтра нет. За пять месяцев этого года мы направили в мировой суд 977 материалов по фактам насилия в семье. Но вынесено было только 33 приговора - и то, как правило, это примирение сторон. В остальных случаях люди вообще не пришли для повторного обращения.
Как видим, чтобы привлечь мужа к ответственности, женщина по закону должна сделать немало шагов, потратить время и силы. А их просто нет: женщины часто, к сожалению, долго терпят, надеются, что «все образуется», само собой прекратится. Но практика показывает, что, ударив раз, мужчина не останавливается, наоборот. И жертва начинает чувствовать себя совершенно беспомощной, не способной противостоять агрессору, она уже не может бороться. Если даже у нее хватает сил сделать первый шаг - написать заявление в полицию, - дальше она может испугаться, что станет только хуже; ее может запугать муж и заставить (или уговорить - насильники бывают очень убедительны) забрать заявление. И домашний кошмар продолжится…
Между тем в обществе принято считать: женщина во многом виновата сама, например: почему не уходит от мужа-деспота? Зачем остается с ним, не жалея детей? Вот и на семинаре одна из участниц, смешивая роль и реального человека, очень резко заявила героине: «Надо было хватать ребенка и сразу в убежище!».
Что же делать? Организаторы круглого стола считают: необходим закон против насилия в семье, изменения в других соответствующих законах - Уголовном кодексе, Административном, законе о милиции... Необходимо дела о семейном насилии перевести из категории частного обвинения в категорию обвинения публичного: дело в том, что сегодня вся работа по доказательной базе, по собственной защите ложится на жертву домашнего насилия. Она должна не только написать заявление на мужа, но и пройти несколько инстанций, прежде чем дело дойдет до суда. Мирового суда. И судьи очень часто предлагают сторонам… просто примириться. Без каких-либо последствий для деспота, несмотря на доказанные факты побоев.
А этого допускать нельзя! Не должно быть примирения сторон, без работы со специалистами, потому что насилие в семье продолжится, - основываясь на множестве таких фактов, говорит Наталия Ходырева, кандидат психологических наук, директор Кризисного центра для женщин Санкт-Петербурга.
Как можно помочь женщине в ситуации насилия в семье? Что делается для этого в нашем городе?
Елена КАНЕВСКАЯ, начальник отдела по делам семьи, женщин и детей комитета соцзащиты населения Череповца:
При центре помощи семье и детям в Череповце действует кризисное отделение для женщин. Жертвам насилия там окажут помощь психолог, юрист; есть клуб «Ты не одна», где женщины общаются, делятся опытом разрешения конфликтов, помогает им в этом специалист. При необходимости женщину с ребенком направляют в специальное убежище, где она может скрыться от мужа на какое-то время. С ней заключается договор сроком до трех месяцев, при необходимости он может быть продлен. Но важно, чтобы и сама женщина предпринимала шаги для улучшения жизненной ситуации для себя и ребенка, в этом ей помогают специалисты.
Галина МИТИНА, руководитель проекта «Общественная приемная по правам ребенка» благотворительной программы «Дорога к дому»:
Половина всех обращений к нам в приемную - по поводу нарушений прав детей в семье. В свою очередь больше половины из них связаны с насилием, как физическим, так и психологическим, чаще со стороны мужчин. И когда начинаешь разговаривать с женщиной, видишь: насилие, нередко побои, терпит и она сама, не может противостоять. Ей просто страшно! Тогда с ней начинает работать психолог: поддерживает, помогает разрядить чувства, успокоиться. И после такой работы нередко происходят изменения и в семье: насильник теряется - почему жертва перестала бояться?
Дальше за дело берутся юристы проекта: помогают написать заявление в полицию, в мировой суд, отследить сроки рассмотрения дела (это, кстати, очень непросто!). Если есть возможность начать жить отдельно от тирана, это лучший вариант: исчезает травмирующая ситуация, женщина может даже встретить другого партнера и начать новую жизнь. Иногда (но очень редко) удается помочь решить вопрос с квартирой. Но в целом проблема насилия в семье над женщиной крайне сложная и очень трудно решаемая.
…Ситуация, которая была разыграна на круглом столе в Вологде, была взята из жизни. Конец ее страшен: нигде не найдя реальной помощи, женщина выбросилась из окна. Вместе с маленьким сыном.
Ирина РОМИНА
В подмосковном Одинцово бывший муж избил и обрил маму, приехавшую поздравить свою трехлетнюю дочь с днем рождения. По словам пострадавшей женщины, после их разрыва девочка проживает с отцом и тот фактически не дает ей видеться с ребенком. Почему после развода многим родителям не удается цивилизованно распределить обязанности по воспитанию детей - в материале «Известий».
Брил и выставил счет
О нападении бывшего супруга 30-летняя Ярослава рассказала СМИ. Когда она приехала с подарком к ребенку без согласования времени с бывшим мужем, тот бросился на нее, заперев девочку в машине. Он повалил экс-супругу на землю и начал избивал, а затем достал из сумки машинку для стрижки и с силой начал выбривать у нее волосы. На крики пострадавшей сбежались прохожие, которые оттащили разъяренного мужчину и вызвали «скорую».
После избиения Ярославу доставили в больницу с сотрясением мозга и многочисленными ушибами. Девушка написала заявление в полицию, но мужчину пока не привлекли к ответственности.
Пара разошлась год назад после восьми лет гражданского брака. Ребенка воспитывает отец, хотя мать не оставляет попыток присудить себе право на воспитание дочери. Причиной разлада в семье, по ее словам, стали неоднократные вспышки агрессии и побои. Видеться с малышкой Ярослава может только с разрешения бывшего супруга Александра. Конфликт между родителями девочки усугубился после того, как женщина встретила другого мужчину и вышла за него замуж.
Когда бывший сожитель узнал об этом, он начал присылать женщине сообщения с угрозами и требовал с нее 2 млн рублей. Именно такую сумму, как утверждает мужчина, он потратил на гражданскую жену за время их отношений. Значительная часть средств, согласно опубликованной переписке, ушла на пластические операции и подарки. Если женщина и ее новый муж не вернут ему эти деньги, Александр угрожал отправить ему «тело женщины по частям», а дочери в будущем рассказать, что мать умерла при родах.
Чтобы иметь возможность увидеться с дочкой, Ярослава должна платить отцу ребенка по 15 тыс. рублей сверх суммы «долга».
Наблюдающий за насилием
Даже не вникая в причины затянувшегося конфликта между бывшими супругами, становится ясно, что из-за таких отношений между родителями в первую очередь будет страдать маленькая девочка, которая наблюдала за происходящим из окна машины. Подобные ситуации оказывают значительное негативное воздействие на психику детей, отметил в беседе с «Известиями» криминальный психолог Виктор Лютых.
В чем конкретно это будет выражаться у ребенка и как это скажется на его дальнейшем развитии, зависит от множества факторов. Так или иначе страдают все сферы: эмоционально-волевая, мотивационная, интеллектуально-мнестическая, коммуникационная, поведение, в целом формирующее личность. Раз уж развод произошел и возникли разногласия о том, с кем жить ребенку, надо искать цивилизованные подходы к решению этой проблемы. Один из вариантов - гражданский судебный процесс, в рамках которого может быть проведено комплексное судебное психолого-психиатрическое экспертное исследование, - считает Лютых.
Экспертиза помогает установить целостную психологическую картину семейной ситуации. Ее проводят психиатры и психологи, имеющие специальную подготовку и полномочия. Каждый из членов семьи проходит индивидуальную диагностику, во время которой выясняются индивидуально-психологические особенности и наличие у них возможных психических расстройств. В случае выявления расстройства эксперты устанавливают степень его влияния на личностные особенности и поведение этих лиц, добавляет криминальный психолог.
Устанавливаются индивидуально-психологические особенности ребенка, наличие или отсутствие патологий, отставания в психическом развитии. Затем исследуются сами отношения внутри семьи: взаимоотношения ребенка с матерью (отдельно) и отцом (отдельно), стили воспитания каждого из них. Проясняется, как сам ребенок относится к каждому из родителей, братьям, сестрам. Почти всегда при таких экспертизах на ребенка оказывают давление родственники с разных сторон: они подсказывают ему, что он должен сказать на суде. Поэтому одна из задач экспертов - выявить истинное отношение ребенка к членам семьи. Ну и, конечно, изучаются отношения между самими родителями, причины и характер конфликта между ними, - отметил Виктор Лютых.
Задача суда в ходе подобных процессов - установить возможности каждого из родителей создать ребенку условия для воспитания и развития.
- Очень важно понимать, что материальное содержание само по себе не создает автоматически такие условия. Когда ребенок обеспечен материально, но при этом подвергается жестокому обращению, унижениям, опекается недостаточно или наоборот чрезмерно, - прогноз его дальнейшего психического развития крайне негативный, - подчеркнул криминальный психолог.
Месть ценой жизни
Оспорить право на воспитание ребенка в суде можно вне зависимости от того, состояли ли супруги в официальном браке. Для этого достаточно, чтобы оба были вписаны в свидетельство о рождении. Порядок общения с ребенком при разводе определяют сами супруги, если же не было развода, то всё зависит от того, у кого из родителей есть права на ребенка. Если нет никаких судебных ограничений, то второй родитель не имеет права полностью препятствовать общению и тем более требовать за это деньги.
- Никто не имеет право требовать деньги за общение с ребенком. Использовать ребенка как предмет шантажа незаконно, потому что у него есть права, которыми он наделен от рождения. Родитель не имеет права ограничивать общение, если другой родитель не лишен прав или не наносит вреда ребенку своим поведением. В данном случае ситуация за гранью закона: более ресурсный человек считает, что он вправе унижать и бить бывшую супругу. Ребенка он использует для того, чтобы подвергнуть маму еще большим страданиям и одновременно наносить психологический вред ребенку, - пояснила в беседе с «Известиями» правозащитница Алена Попова, занимающаяся помощью людям, пострадавшим от насилия.
Безнаказанность в таких ситуациях приводит к еще более печальным последствиям: похищениям и убийствам. Резонансные случаи расправы над детьми нередко происходят из-за многолетней вражды, неспособности адекватно пережить разрыв и жажды во что бы то ни стало отомстить бывшему супругу или супруге.
Отсутствие профилактики и наказания за насилие приводит к тому, что человек чувствует себя вправе применять еще большую боль. Если человека, применяющего насилие, ничто не останавливает, он становится более изощренным. Основная задача любого родителя - сделать всё самое лучшее для своего ребенка. Насильник не заботится о психическом состоянии ребенка и считает достаточным для благополучия то, что он накормлен и одет. Если один из родителей насильник и с ним остается ребенок - это бомба замедленного действия для его будущей жизни. В параллель можно привезти дело Маргариты Грачевой, которой суд отказывал в лишении отца родительских прав на основании того, что муж отрубил ей руки. Суд утверждал, что это не означает, что он плохой отец, - резюмировала Попова.
Странные решения
Вопросы определения опеки над ребенком всегда очень сложные, поэтому в каждой подобной ситуации нужно разбираться индивидуально, учитывать множество деталей и сопутствующих факторов, отметил первый зампред комиссии по общественному контролю ОП РФ, адвокат Артем Кирьянов. Однако он считает подозрительным тот факт, что органы опеки никак не отреагировали на ситуацию.
- Часто в подобных случаях в ход идут коррупционные методы. Если есть целый ряд свидетельств, включая показания соседей, заключения врачей и факты обращения в полицию из-за применения насилия, но при этом человек получает опеку над ребенком - стоит поискать именно такой след, - подчеркнул эксперт.
По его словам, добиться возбуждения уголовного дела по факту коррупции довольно сложно. А вот получить право опеки над ребенком всё же проще - но в любом случае нужно будет запастись терпением и тщательно собирать доказательную базу.
Необходимо добиться пересмотра решения органов опеки. Если местный суд не примет во внимание собранный материал о том, что один из родителей представляет угрозу, нужно добиваться обжалования в судах более высокой инстанции. Можно также обратиться в прокуратуру. Потому что решение органов опеки, которое не учитывает таких важных факторов, должно вызвать пристальное внимание и серьезные вопросы со стороны правоохранительных органов, - добавил Артём Кирьянов.
Адвокат также подчеркнул, что даже если агрессия направлена только на второго супруга, ребенок с таким опекуном всё равно не может чувствовать себя в безопасности. Поскольку часто такая модель поведения со временем начинает распространяться и на детей.
Не буквально же имеется ввиду, что копируют поведение, значит ведут себя точно так же...
статья вообще называется:
“Шесть вещей, которые нельзя делать с ребенком.“ Конечно же, это все теория, и точек зрения очень много, есть и научные труды, которые поддерживают физическое наказание... Тут уж каждый определяет для себя какая методика ему ближе... Но я считаю, стремиться управлять своим гневом необходимо... Я человек вспыльчивый, но уравновешенный в то же время и не понимаю рукоприкладства... Я даже никогда в гневе не обзову ни кого.
1. Кричать
Крик - это не приступ ярости и не желание нанести вред малышу, а сигнал беспомощности. Именно так его и читают дети: орущих родителей они воспринимают как неуверенных в себе, нестабильных, от чего им становится страшно.
Крик просто противопоказан в воспитании: дело в том, что он выстраивает в ребенке демонстративный характер. Когда мама начинает орать, ребенок привыкает плакать, бить ногами по полу, топать ножкой и накручивать ее еще сильней. Это происходит потому, что ребенок привыкает к эмоциональным реакциям и сам ими пользуется.
Легко сказать, подумаете вы. Ведь дети иногда просто сводят с ума тем, что подвергают себя реальной опасности. Неужели его стоит погладить по головке, если он тянется к горячей сковороде?
Вместо крика:
1. Договаривайтесь с ребенком. Если его вечные отказы (погулять, поесть, пойти в школу) заставляют вас истерить, сделайте ему предложение, от которого он не сможет отказаться. Например: либо он собирается на прогулку, либо мама с ним никуда не идет (пока малыш бегает с одним зашнурованным ботинком, просто вернитесь к своим делам - у вас же договор).
2. Уходите из комнаты. Подавляющее большинство детских истерик имеют абсолютно демонстративный характер. Так ребенок пытается вызвать у мамы эмоции (и, между прочим, не со зла, а потому что либо недобирает их, либо перебирает). Дайте маленькому артисту успокоиться: пусть усвоит, что провокация - это слабый аргумент.
3. Успокойте его. Допустим, он снова доводит вас до мелкого припадка, ложась поперек коридора и ударяя кулаками по полу. А вы сами успокойтесь, возьмите журнал или книгу и читайте, пока ребенок не прекратит истерику. Чем чаще вы будете это повторять, тем быстрее малыш научится держать свои эмоции под контролем.
2. Бить
Разумеется, прочитав этот пункт, большинство родителей скажут: «Да мы пальцем его не трогали!» А теперь вспомните все эти мелкие шлепки по тянувшейся к розетке ручке, слабые пощечины, которые должны «привести его в чувство», и прочую физическую «мелочевку», которая не доставляет ему реальной боли, но пугает и унижает.
Бить ни в коем разе детей нельзя, и сила удара здесь роли не играет. А мы делаем это снова от беспомощности: не в силах сдержать своих страхов, мы допускаем такие промахи.
Вместо шлепков:
1. Не создавайте априори ситуаций, когда ребенок дома находится в опасности. Пока он маленький, все розетки, электропровода и тяжелые вещи, которые ребенок может на себя опрокинуть, должны быть спрятаны и закрыты. Если он к ним потянулся - это уже ваша вина: ребенок всего лишь познает мир, а не пытается вас разозлить.
2. Научитесь сами себя успокаивать. Считайте до десяти, уходите в другую комнату, разрывайте лист бумаги… Но не срывайте гнев на ребенке.
3. Объясняйте ребенку принцип работы электрочайника, дайте поиграть с выключенным утюгом - пусть изучит его досконально. Найдите время, чтобы открыть для ребенка мир и объяснить, какие в нем таятся опасности.
3. Лезть в его личную жизнь
Это касается уже детей постарше. У них - новые друзья, первые романы, свои компании… Родители очень любят заводить гестаповские допросы на предмет «что это за мальчик» и «где его папа работает». Дети же, как и взрослые, не в восторге от того, что самые интимные подробности их взаимоотношений со сверстниками оказываются предметом праздного обсуждения. Многие ребята сами бегут делиться, но только в том случае, если чувствуют при этом безопасность - папа с мамой не будут задавать ему провокационные вопросы, копаться в его отношениях и выискивать какие-то скрытые тайны.
Вместо допросов:
1. «Ну как?» - отличное начало для беседы в дружеской атмосфере, когда ребенок вернулся со своего первого в жизни свидания. Ответил «нормально» - не расспрашивайте. Захочет – все вам поведает.
2. Если только речь не идет о пьющей и курящей компании, не давайте своих оценок друзьям ребенка. Это подорвет его доверие и к вам, и к собственным друзьям.
3. Позвольте ребенку иметь свое пространство. Пусть не показывает вам свою переписку, а вы входите в его комнату только со стуком. Для детей очень важна личная территория - иначе они вырастают невротиками.
4. Пить, курить и выражаться нецензурно в его присутствии
А это уже политика двойных стандартов. Папина баночка пива, мамина сигаретка, случайно оброненный некорректный оборот в разговоре с подругой по телефону… И ребенок уже начинает воспринимать классические родительские запреты как унижение собственного достоинства (ага, папе с мамой можно, а мне нельзя, потому что я хуже?).
Ребенок, что уж там говорить, - это большая ответственность. В связи с его появлением образ жизни меняется кардинально, и это касается едва заметных мелочей. Любая вещь, которую вы запрещаете ребенку с текстом «это для взрослых», - делает эту вещь желанной автоматически и не воспитывает в ребенке адекватное отношение к тому, что может навредить его здоровью.
Вместо двойных стандартов:
1. У вас есть своя няня, бабушки-дедушки, кружки… Пить, курить и материться можно и вне присутствия ребенка. Но лучше уж окончательно завязать с дурными привычками, чтобы случайно о них не вспомнить в самый неподходящий момент.
2. Давать ребенку информацию. Можно вместе посмотреть научно-документальный фильм о вреде табака, изучить воздействие алкоголя на организм человека и создать в голове ребенка не запугивающую, а верную, медицински-грамотную картину.
5. Бояться его сексуальности
Дети растут очень быстро, и по статистике, уже в 15 с половиной лет вступают в первые интимные отношения. До этого уже начинаются разговоры о сексе, они ищут о нем информацию, да и просто выдают всякие пошлости.
Родители в ужасе хватаются за голову: вместо того чтобы рассказать подростку о контрацепции, они внушают ему страх перед этой темой, который скажется самым ужасным образом тогда, когда ребенок станет взрослым. Или еще хуже: пытаясь «грамотно» вести себя в процессе его полового развития, родители начинают выяснять, что он делал и где гулял.
Вместо страхов:
1. Предложите ребенку информацию. О презервативах можно начинать беседы уже в 13-14 лет: чем раньше он об этом узнает, тем лучше. Но и бегать за ним с брошюрами о вензаболеваниях не стоит: пусть имеет возможность обратиться к вам за советом, когда сам этого захочет.
2. Вообще никак не относиться к его личной жизни. Если папа с мамой вмешаются в его первую любовь, он может вырасти с неадекватным восприятием этого чувства. А когда родители умеют дружить с ребенком и соблюдают его психоэмоциональную автономию, он сам с удовольствием делится.
6. Требовать от ребенка быть отличником
Этот пункт может многим показаться спорным. Психологи считают, что родительская амбициозность прочно обоснована в нашем менталитете. Вероятно, это происки советского прошлого, когда вместо индивидуализма в людях воспитывали покорность и исполнительность.
Для многих родителей школьные успехи - это отражение их собственных побед. Нереализованность в жизни заставляет таких пап и мам свято верить, что ребенок обязан быть «самым-самым». Но оказанное на него давление сыграет с ребенком злую шутку: в будущем он не научится нести ответственность за себя, либо взбунтуется, либо взрастит в себе потребность всем услужливо угождать.
Да и что кривить душой? Не все дети одинаково способны в учебе. И это не делает ребенка хуже или лучше - просто кому-то дается математика, а кому-то нет. Вы же не корите себя за то, что не стали молекулярным биологом?
Вместо требований:
1. Принимайте ребенка таким, какой он есть. Пусть он выше «троек» не поднимается, и золотая медаль ему не светит: у него же масса других талантов!
2. Выстройте правильную психологию: учеба - это обязанность ребенка. Чем раньше на его плечах будет висеть ответственность за оценки, тем независимее и сильнее он станет в будущем.
3. Позвольте ребенку иметь возможность всегда обратиться к вам за учебной помощью, но никогда ее не навязвайте. Это не значит, что он должен часами торчать в Интернете вместо уроков - опасные для здоровья вещи тоже надо запрещать. Но он вполне может почитать или поиграть с друзьями, вместо изучения программы следующего года по истории. Это его жизнь.
4. Помните, что в нашей стране нездоровое отношение к детской успеваемости. В Европе и Америке на родительских собраниях разговаривают в первую очередь о психологии ребенка и его личных качествах, только к концу переходя к отметкам. Мы, к сожалению, не можем перестроить моментально всю российскую систему образования, но зато можем брать хороший пример у Запада, и помочь ребенку внутри семьи.
«Потерпи ради детей. У ребенка должен быть отец», — так часто говорят женщинам, у которых есть проблемы в семье. Даже когда бьет и насилует муж. Но что значит на самом деле «сохранить семью ради ребенка»? Во благо ли? И что говорят по этому поводу сами дети? Аня, Оксана и Наташа с ужасом вспоминают детство. Они росли в семьях, где папа бил маму, где отчим приставал к падчерице, где младший брат истязал сестру. Они не знали, куда обращаться, где искать помощи и как объяснить взрослым, что там, где сильный обижает слабого, нет семьи.
Иллюстрации: Лилия Худик
«По телефону доверия сказали, чтобы я не вмешивалась в дела родителей»
— Папа бил маму, — начинает свой рассказ Аня (имя изменено по просьбе героини). — Это происходило все детство. Острее всего помню, когда у меня был переходный возраст — 11-13 лет. Агрессия проявлялась, когда папа выпивал. Он никогда не был алкоголиком, но раз в неделю после работы мог себе позволить. Начинал с банального:
Почему носки мои лежат не там, где я их положил, а постираны и лежат в другом месте?
Находил зацепку. Шел на кухню, где была по вечерам мама. Мог разбить чашку. Такое устрашение — сейчас я тебя поколочу. Потом он закрывал дверь, и я слышала, как он ее бьет. Пыталась зайти внутрь. Когда у меня получалось, становилась между ними. Говорила:
Папа, остановись! Папа, не трогай! Папочка, папочка.
Его как-то гладила. Даже в нем злом пыталась увидеть человека и понять, что ему болит. Иногда он успокаивался. Если нет — все заканчивалось синяками. Попадало и мне.
Он бил маму в основном по голове. И толкал — кухня была не очень большая — ее в стену. Часто меня брал за шиворот и выкидывал в коридор.
Когда он был сильно пьяный, мы с мамой связывали его веревками. Боялись, что сядет за руль — он тянулся водить, как выпьет. Если нам удавалось его связать, мы оставались дома. Не удавалось — уходили к соседям или к маминой сестре. Ее муж тоже бил. Интересно, что когда мы приходили к ним прятаться от папы, и муж тети был дома, он нас жалел, и говорил:
Да, оставайтесь ночевать, какой ужас.
А когда он их бил, они приходили к нам, и уже мой папа говорил:
Ох, какой нехороший Валерка.
Такая смена ролей — от спасителя к насильнику.
Как-то раз я сломала ногу на танцах и ходила в гипсе, на костылях. Когда была очередная драка, мы выскочили с мамой и поехали ночевать к тете. На следующий день мама пошла на работу, а я вернулась домой. Нашла где-то номер горячей линии исполкома, и позвонила, чтобы узнать, что делать в такой ситуации. Телефон был сдвоенный, и пока я говорила, папа слушал. Потом ворвался в комнату, положил трубку, поднял меня за майку и кинул в стенку. Убежать я не могла — нога была сломана. Майка порвалась.
Тетечка из исполкома за эти пару минут сказала мне, что не надо лезть в отношения родителей, все будет хорошо, они сами разберутся. Повторила несколько раз, что я никуда не могу обратиться и что надо мирно решать вопрос.
Когда мама пришла, я ей рассказала. Она пошла разговаривать с папой. И он ее побил. А потом успокоился. Сидел, зашивал мою майку и плакал. Говорил, что так больше делать не будет.
Помню, мама всегда вызывала милицию. Заявлений не писала. Ей и не предлагали никогда. Только пальчиком папе грозили:
Мужчина, успокойтесь.
И папа успокаивался. Где-то на месяц.
Мама всегда говорила: единственное, что мы можем сделать, — не жить с ним. Что надо продавать квартиру. И не жить. Но у нас не было денег, чтобы разъехаться. Мама работала в школе.
О том, что происходит, знали многие. Хотя мама только один раз пришла на работу с фингалом. Обычно синяков не оставалось — отец умел так бить. Соседи и родственники могли принять нас на ночь. Но о том, что можно получить психологическую помощь и помощь юриста, речи не шло. Я считала, что это нормально. Это — часть жизни. Надо просто уметь как-то выкрутиться. Двух моих одноклассниц били отцы. Тетю бил муж. Это было повсюду. И если милиция видела и ничего не делала… Что могли сделать мы?
Иллюстрации: Лилия Худик
Когда мне исполнилось 15, папа перестал пить и распускать руки. А потом мама, наконец, осуществила мечту — мы разъехались. Договорилась с папой продать жилье, и на эти деньги купили нам квартиру в Минске (у папы осталась квартира от родителей).
Мы сейчас очень редко общаемся. Он до сих пор чувствует себя виноватым. Самое важное, когда я была маленькая, он дал мне почувствовать себя беззащитной. Что я ничего не могу сделать. И я решила, когда вырасту, сделать так, чтобы сильный никогда не издевался над слабыми.
«Я знала: если обращусь в милицию, от меня отвернутся все»
— У нас большая семья, — говорит Оксана (имя изменено по просьбе героини). — Пятеро детей. Старшие брат и сестра жили с маминой мамой. Еще одна сестра (на два года меня старше) — с папиной мамой. Я и мой младший брат — с родителями.
Иллюстрации: Лилия Худик
Папа меня любил. Но пил. То ли от одиночества, то ли от тяжелого детства — его маленьким мама била до потери сознания. Пил он много, не работал, только изредка снимался в массовке. Когда ему не хватало денег, продавал наши вещи.
Из-за такого поведения мама стала с ним ругаться. Она работала с утра до вечера, пыталась прокормить семью, а тут он выносит деньги. Скандалы были страшные. Я была маленькой и очень пугалась. Бил он ее, только когда мы не видели. Зато постоянно хватал ножи и размахивал, кричал, что маму убьет.
Каждый раз я брала с родителей обещание, что они не будут ругаться. Каждый день они его нарушали. Когда у меня был день рождения, 9 лет, я попросила у мамы вместо подарка купить папе выпить — он бы тогда успокоился, и в доме бы стало спокойно.
Мне было очень жалко папу. Но я боялась, что он убьет маму, и часто желала ему смерти.
Из-за постоянных стрессов у меня часто случались истерики. Бабушка (та самая, что била папу в детстве) забрала меня к себе. Я жила у нее с пятого по девятый класс. Она была очень заботливая, кормила хорошими продуктами. Но иногда ее накрывали приступы ярости. Если я не слушалась, она говорила:
Ты будешь умываться кровью!
Могла ударить учебником по голове или схватить за волосы и швырнуть в батарею. Очень похожа на бабушку из книги «Похороните меня за плинтусом».
Папа вскоре умер от алкоголизма. А бабушка стала много болеть. Я переехала назад к маме и младшему брату. Очень скоро он стал меня избивать. Пошел по стопам отца. Оно и понятно — он другого отношения к женщине не видел, и думает, что бить — это норма. Когда я бежала к трубке, чтобы позвонить в милицию, он хватал меня за волосы и тащил по полу, кидал на подушку. Душил подушкой. Руками. Поясом от халата. Пару раз приходили на крики соседи, но потом он стал отбирать у меня мобильный телефон и ключи, запирал дверь и уходил, чтобы я никуда не вышла и никому не могла открыть.
Мама была на его стороне. Считала, я его провоцирую тем, что не могу дать отпор. Говорила:
Успокойся, дети все дерутся!
Но мы уже не были детьми — мне было 20 лет, ему — 18. Он бил меня кулаком в глаз, в нос, выворачивал руки. Однокурсница однажды сказала: «Мне кажется, тебя кто-то бьет». А я придумала байку, что я лунатик, ночами хожу по дому и бьюсь лицом в дверные проемы. Или говорила, что у меня тонкая кожа.
Звонить в милицию я перестала. Подумала, он все-таки мой родной брат. Вспоминала, как ухаживала за ним маленьким. А еще я понимала, что если снова обращусь в милицию, от меня отвернуться все.
Я ушла жить к старшим сестре и брату, в квартиру другой бабушки. С сестрой в одной комнате жил ее муж. Он оказался алкоголиком и агрессором. Когда сестры не было дома, он пил очень сильно. Становится неадекватным. Приходил ко мне, хватал, сажал к себе в кресло и не давал уйти. А на утро делал вид, что ничего не произошло. Я поняла, что так продолжаться не может. Чудом через интернет вышла на «Радиславу» и попала в Убежище .
Иллюстрации: Лилия Худик
С девяти лет я кусала себя. Потом рвала волосы. В 16 лет начала себя резать и не заметила, как это стало привычкой. В Убежище психологи помогают мне справится с самоагрессией. И еще — стать самостоятельной. Я уже нашла временное жилье и работаю медсестрой в стоматологической клинике. Учусь на психолога и заканчиваю курсы татуировки. Хожу на английский и учусь рисовать — все эти курсы я нашла через Убежище. Там меня очень поддерживают и помогают развиваться. И я, наконец, чувствую себя живой и нужной.
Семья ничего не знает. Однажды старшая сестра увидела у меня на странице в соцсети статью о насилии и очень разозлилась. Написала мне: «Где ты в нашей семье насилие видела?» Хотя сама меня забирала в синяках из дома, когда меня избивал брат. Говорила:
Пойми, мир жесток. Ты просто должна научиться защищать себя. Все так живут.
Недавно я написала ей, что делал со мной ее муж. Она прочитала сообщение, но ничего не ответила.
«Ко мне приставал отчим, а мама не хотела ничего слушать»
— Мои родители развелись, когда мне было шесть, — вспоминает Наташа . — Очень быстро появился Андрей. Сначала я его даже называла папой — отношения были очень хорошие. Все началось, когда мама родила второго ребенка, а Андрей начал немножко выпивать. Мне было 12 лет.
Иллюстрации: Лилия Худик
Однажды к нам в гости приехали родственники. Их поселили в мою комнату, а я легла спать с мамой и отчимом. Мама лежала посередине. Ночью он перелез через нее и я почувствовала, что он меня трогает. Я сначала не поняла, что происходит. Подумала, может с мамой перепутал. А он полез по ноге, по сиськам, под ночнушку. Я подорвалась и убежала в туалет. Просидела там до утра.
Я думала о том, что нужно сказать маме. Но, как многие дети, не сказала. Боялась, что не поверит. И вообще — вдруг показалось? Промолчала. Перестала называть его папой.
Родственники уехали. Но все стало повторяться: он приходил ко мне в комнату, всегда пьяный, ложился возле кровати и своей мерзкой лапой залазил под одеяло и начинал меня трогать. Я бежала в туалет. Он уходил. Правильно было бы пнуть его, закричать, разбудить маму, чтобы она увидела. Но я этого не делала. Не знаю, почему. Просто какой-то психологический блок был. Все, чего хотелось, — убежать.
Помнишь, раньше когда отбеливали белье, его варили и перемешивали такой длинной деревянной палкой? Это было мое оружие. Эту палку я брала с собой в постель, в туалет, и считала, что вот, палка меня защитит.
Я росла. Это была катастрофа. Думала: «Господи, сделай, пожалуйста, чтобы у меня больше никогда не росла грудь!» Было так страшно! Вся эта «женскость». Думала, чем больше развиваюсь, тем больше этот ублюдок будет меня лапать. Домолилась (смеется) — в какой-то момент мое женское развитие заморозилось и осталось на уровне 12 лет. Вплоть до моего 19-летия.
Я начала уходить к друзьям и тете. Когда оставалась дома, все повторялось. Через какое-то время мой сон стал настолько чувствительным, что я просыпалась и вскакивала, стоило ему подойти к двери. Тогда он перестал приходить.
Началось насилие экономическое. Он перестал давать маме на меня деньги. Вообще. Мама была в декрете, не работала, и мы от него зависели. Папа (биологический) присылал мне одежду, вещи, но он не знал насколько все плохо — мне не хватало самого основного. Поздней осенью я ходила в школу в легких ботинках и легкой куртке. Мне было стыдно приходить туда в таком виде, и я стала прогуливать школу. Сейчас я бы хоть в мешке пошла — плевать. Но когда тебе 15 лет, и ты идешь в лицей, где обеспеченные дети, которых на машине привозят, а ты пришел пешком, потому что денег на маршрутку нет. И еще одет как попало. Ужасно давит. Выручала подруга. Давала мне одежду. Но все равно пропусков у меня было 50% каждый год. Училась я, правда, хорошо. Но была белой вороной. Меня обижали мальчики, запирали в туалете, когда кто-то там ссал, обзывались. Начались проблемы с общением вообще.
Чем старше я становилась, тем больше мы ругались с отчимом. Я решила рассказать обо всем маме. Она ответила, что я все придумала, чтобы испортить ее отношения с отчимом. Это у меня до сих пор в голове не укладывается. Стало совсем плохо.
Я рассказала сестре, тете и дяде. Дядя кричал, что «нахрен убьет этого козла», но, конечно, не убил. Тетя предлагала лишить маму родительских прав, но я просила этого не делать. Было ее жалко. Милиция тоже не вариант — отчим меня трогал, а не насиловал. Состава преступления не было. Да и рассказала я не столько для того, чтобы его наказать, а чтобы меня услышали и мне поверили. И пожалели. Этого «пожалели» мне тогда очень не хватало. Ради «пожалели» я могла себя поранить чем-нибудь. Сейчас понимаю, что ножом тем могла занести инфекцию, и вообще — тебе больно, зачем ты это делаешь? Но когда срабатывало, было хорошо.
Пока мы молчим и считаем, что это нормально, пока вбиваем в головы девочек, что главное — сохранить семью, такие истории будут восприниматься как данность
Я поступила в соседний город в университет на платное. Подрабатывала, чтобы были деньги на проезд. Отец дал половину денег на обучение, и еще половину должны были дать мама и отчим. Но отчим не захотел, и меня отчислили за неуплату.
Почему мама ничего не делала? К тому моменту отчим ее уже основательно споил. Она до сих пор пьет. А еще какой-то психологический был у нее блок. Однажды я сказала:
Мама, смотри, меня отчислили из университета, меня лапал твой муж, я прогуливала школу, у меня нет денег на зимнюю одежду.
Сказала ей правду. И от осознания у нее случился приступ, она упала на пол и потеряла сознание.
Был январь. Я шла по улице в этих осенних сапогах и понимала, что терять мне нечего. Что надо уезжать, хоть в Антарктиду — везде будет лучше, чем здесь. Я села на поезд и уехала к папе. И пока ехала, кажется, переродилась. Обнуление! Ты на новом месте, где никто не знает, что тебя обижали одноклассники, что у тебя никогда не было отношений с парнями, что мама — алкашка, и отчим так себе вообще человек, что ты живешь в бичевнике. Ничего! Ты можешь себя вылепить, как хочешь. Эти четыре года в новом университете я была дерзкой, высокомерной, создала такой образ-наоборот. Тогда мне было нужно это, чтобы поверить в себя. Теперь, когда у меня отличная работа, прекрасный муж, друзья, я могу позволить себе быть собой — спокойной, доброй, ранимой. Одно я знаю точно — в то место я больше никогда не вернусь.
Отчим получил по заслугам. Он сдох от алкоголизма, мучительно. Панкреатит. Сгорел буквально за несколько дней. Лежал, и чувствовал, как постепенно отказывали органы — печень, почки, — и нет человека. Царствие ему небесное.
Иллюстрации: Лилия Худик
Когда я читаю публикации о женщинах, столкнувшихся с домашним насилием, и вижу комментарии вроде «дура, почему она не ушла от него?» или «она должна была, когда он поднял руку, собрать вещи!», я понимаю тех женщин. В стрессе все как-то по-другому работает. Я тоже не могла уйти, рассказать всем на свете, чтобы он боялся повторять свои выходки. Мне было стыдно сказать. Мне! Хотя это он должен был стыдиться и бояться на улицу выходить от стыда. Я думала: это же моя семья, сделать ничего нельзя, просто надо потерпеть. И пока мы молчим и считаем, что, может, это нормально, пока вбиваем в головы маленьких девочек, что главное — сохранить семью, такие истории будут восприниматься как данность. И такие ублюдки будут разгуливать как ни вчем ни бывало.
Большинство жертв пережили насилие в детстве
Общественное объединение «Радислава» организовало Убежище для женщин и детей, пострадавших от домашнего насилия. Это дом, куда можно приехать с детьми, где можно жить и получить помощь психологов, юристов, при необходимости обучиться навыкам самообороны.
— В Убежище мы принимаем женщин, переживших насилие физическое, сексуальное, экономическое или психологическое. Большинство наших клиенток были свидетелями или жертвами насилия в детстве, — говорит психолог Убежища Ольга Казак . — Они часто не уходят от агрессора, потому что менее чувствительны к насилию, более толерантны.
Им все это знакомо. У них часто комплекс вины и низкая самооценка. Они считают, что не заслуживают лучшего и лучшего никогда не видели. Обычные отношения кажутся странными. Мамина и папина модель сильна. Даже если родители «не ругаются при детях», дети все видят и чувствуют. И часто винят себя или переносят на себя агрессию родителей. А когда вырастают, ищут таких же эмоциональные качели подсознательно. И не успевают опомниться, как разовая агрессия партнера перерастает в отношения, где кроме агрессии ничего не остается.
— Женщине часто говорят: «Потерпи, сохрани семью ради детей. Пусть у ребенка будет хоть какой, но отец». Это очень плохо, — объясняет детский психолог Убежища Елена Кожакина. — Да, есть те, для кого стрессы — это ступень роста. Но такие дети — исключения. Большинство ломаются, живут по образу и подобию родителей.
Все дети, с которыми я работаю в Убежище, разные. Но есть то, что их объединяет: снижена самооценка, проблемы в коммуникации (они часто замкнутые), постоянные страхи. Часто ребенок считает, что это он своим поведением провоцирует насилие в семье. Часто внутреннее напряжение выливается в серьезные проблемы со здоровьем.
Что делать ребенку? В идеале собрать взрослых, которым он доверяет (тетя, соседка, сестра, подруга), и обязательно маму, и спросить, замечают ли они, что происходит? Часто мама блокирует то, что не хочет видеть — ей самой нужна помощь. Важно понимать, что Убежище — это осознанный выбор женщины. Но ребенок может обратиться на горячую линию.
Общенациональная горячая линия для пострадавших от домашнего насилия:
8 801 100 8 801
Телефон экстренной помощи для размещения в Убежище (круглосуточно):
+375 29 610 83 55
Психологи с ним пообщаются и через ребенка постараются связаться с мамой. Если женщина не захочет приходить к нам, мы можем направить ребенка к другим взрослым, к педагогам, психологам и в Социально-педагогические центры в зависимости от района, где проживает ребенок.
Мы всегда говорим, что не надо бояться вызывать милицию и писать заявление. Да, семью могут поставить в СОП (социально опасное положение). В тех случаях, где будут для этого основания. Что это чаще всего? Антисанитария, ненадлежащие условия, отсутствие предметов первой необходимости, скандалы и прочее. Устранить эти критерии, оставаясь в одном доме с агрессором — невозможно. Но когда мама с ребенком попадают в Убежище, все факторы «опасного положения» устраняются. А значит, женщина и ее дети — в безопасности.
Как вы можете помочь
То, что пережили Аня, Оксана и Наташа называется просто — ужас. Они годами терпели боль от самых близких людей. Потому что им некуда было обратиться. Но ситуация меняется, сейчас в Минске есть Убежище, которое готово принять пострадавших от насилия женщин и детей, в том числе и из регионов.
За последние три года в Убежище проживало 365 человек, 146 из них — дети. По статистике только 4% женщин после Убежища возвращаются к агрессору. И все они повторно обращаются в Убежище. Здесь с ними работают психологи. Маме дают возможность обучиться новой профессии и стать экономически независимой. Адвокат помогает в суде решить вопросы с жильем и воспитанием детей. Женщина и дети чувствуют себя в безопасности, они становятся более уверенными в себе. А значит, могут начать новую жизнь, без насилия.
Платформа "ИМЕНА" собирает средства на годовую работу Убежища: зарплаты психолога, привлеченных юристов, социального работника, менеджера проекта, аренду помещения, оплату установки и работы «тревожной кнопки» сигнализации, расходные материалы и пр. В результате работы Убежища за год помощь психолог и юристов, временное жилье получат около 100 женщин и детей.
Нажав кнопку "Помочь" , Вы поможете женщинам и детям начать новую жизнь - без насилия.
